/ Монолог загнаного волка /

Нет выхода, нет выхода, нет выбора,
Сжимает сердце болью и тоской.
Не равен бой, и мне его не выиграть,
А пуля гарантирует покой.

Нет выхода, и я дышу затравлено,
И клочья пены падают с боков.
Обложен я, обманут я, все правильно,
Но разной смерть бывает у волков.

_

Ты мертв уже, хотя по клетке шастаешь,
И мясо жрешь, и скалишься с ленцой.
Ты мертв давно, но смерть бывает разная,
И по ночам ты воешь, как живой.

И грезится тебе ночами сытыми,
Что в миг последний, ты не оплошал,
Что был бросок твой, дерзок и решителен,
И весел был, застывший твой оскал.

_

Сейчас сомкнется круг, сейчас все кончится.
Надежна сила лап, и сталь клыков...
Как хочется мне помнить, как не хочется,
Что разной смерть бывает у волков.

. . .

Я перед дверью стою,
Но не имею ключа.
Я перед дверью стою,
Снова и снова стуча.

Где я, снаружи? Внутри?
- Неоднозначен ответ.
Эй, кто нибудь, отвори!
Иль никого за ней нет?

И на отрезке времен,
Между двумя никогда,
Жизнь - то ли призрачный сон,
То ли - в паденье звезда.

Ветры утрат разметут
Все, что имеем теперь.
В смерть из рождения путь,
Но на обочине дверь.

Дверь, для того, кто свернул
На запредельного зов.
Кто невзначай заглянул
В щели на стыках миров

Что бы сойти наугад,
С торной тропинки людской,
Может быть в рай, может в ад,
Может вернуться домой.

Или свободу избрав,
Странником звездных дорог,
Бренность земного поправ,
Дерзко ступить за порог.

Я перед дверью стою
Снова и снова стуча.
Я перед дверью стою,
Но не имею ключа.

. . .

Неведомое манит и томит,
И скорлупу отлаженного быта,
Как метеоры внеземных орбит
Пронзают стрелы запредельной битвы.

Иных миров огни и голоса,
И зов колоколов, и отзыв трубный...
Где взять мне силы приоткрыть глаза,
Что б блеск щитов, рассеял дрему будней.

Там ждут меня, и выкован мой меч,
И конь дрожит от нетерпенья встречи,
Где взять мне силы, что бы пересечь
Тот Рубикон - меж временным и вечным.

Протянута серебряная нить
В те сферы, где едино все живое,
Где взять мне силы, что бы проломить
Все стены между мною и не мною.

Пусть сладок сон у времени в плену,
Еще рывок, еще одно усилье
-Я разрываю мрака пелену,
-Я расправляю огненные крылья!

. . .

Оглядись внезапно, невзначай,
Оборви в цепи событий звенья
Между двух мгновений повстречай
Этот мир, за миг до сотворенья

Пусть взорвется он из пустоты
-Так текуч, пластичен и прозрачен
Вот еще - его не видишь ты,
Вот уже - навеки он утрачен.

Каждый миг - мир заново творим
- Я под этим небом не бродила,
- Не дышала воздухом таким
И такой любовью не любила.

И не в этом городе жила,
И не в эти всматривалась лица,
И мгновеньем прошлым не была
Той, что мигом будущим родится.

Что б из страстной жажды бытия
Обретать нестойкое уменье
- Разрушая чары забытья,
Видеть мир за миг до сотворенья!

. . .

Kто мы, для чего, куда идем,
Сущности своей не зная сами?
- Боги, потерявшие свой дом?
- Звери, стать дерзнувшие богами?

Ищет разум, мучаясь, ответ,
Строя мир из символов и качеств.
Запах, ощущенье или цвет
Символом словесным обозначив.

И блуждает разум в дебрях слов,
Веруя в реальность описанья.
Покрывало сотканных им снов
Отделяет нас от мирозданья.

Но душа стремится за предел,
Пробует крыло и рвет покровы.
Но душе известен наш удел,
Смолкнет ум, душа объявит
- кто Вы!

. . .

Я - исток и итог, я во всем, что вблизи и вдали.
Вот трава и цветок- это я в придорожной пыли.

Я - степные просторы и моря безбрежная синь.
Величавые горы и темные тайны глубин.

Я- могучее дерево, павшее под топором.
Посмотри, как из семени я пробиваюсь ростком.

Вновь и вновь, без конца возвращаюсь на круги своя,
Через юность, и зрелость, и старость к рождению я.

Я - расчетливый разум, неистовый танец страстей,
Я - иллюзии праздник, и скрытая сущность вещей,

Я - слуга, отдающий судьбу во владенье богам.
Я - отринутый ангел, несущий ответственность сам.

То в желаньях горя, на материи буйном пиру,
То отшельником я, целомудренно в келье живу.

Ликование жизни, невинный восторг бытия,
И страданье, и поиски смысла, и истина - я.

Ни пространство, ни время меня не сумеют вместить,
Потому, беспредельной вселенной мне нравится быть.

И творения лик, неизбывной любовью любя,
Я- творец, каждый миг, непрерывно творящий -себя!

. . .

Что за страсть сюда меня вела,
Здесь гадать смешно и бесполезно
За спиной - надежная скала
Предо мной - зияющая бездна

Только голова - не закружись
Я не понимаю, что со мною
Может быть, в прыжке над бездной - жизнь
Может смерть - в твердыне за спиною

. . .

Был зов, тобой не понятый, припомни!
-Ведь бесконечность каждого звала.
Но столько здесь протянутых ладоней
Сердец родных, так жаждущих тепла,

Что, в суете, забыв свое призванье,
Под личностью, свою, скрывая суть,
Мы, странники в пространствах осознанья,
Здесь на земле, прервали вечный путь.

Но если, будет грусть необъяснимой,
Ты не ищи для оправданья слов,
В ней угадай, умом непостижимый,
Одной душе, всегда понятный, зов!

. . .

Да будет так! - Я ухожу одна
На тайный зов неведомой дороги.,
Вещественного мира пелена,
Разорванная падает под ноги.

В сюжет судьбы, вплетая миражи
- Творенья своего самообмана,
Ум - сценарист, отныне не спеши
- Я выпала из контура романа.

Но в зыбком наваждении мечты,
Во временной иллюзии свободы,
Попутчик смерть, забыла я, что ты
Преследуешь меня все эти годы.

Посторонись! -Я не иду с тобой
Последний страж последнего порога .
Противник смерть, я принимаю бой,
И не боюсь ни дьявола, ни бога.

Свои владенья ревностно храня,
Ты никого не выпустишь без платы.
Владетель смерть, бери ж ее с меня,
Но не в обмен на райские услады.

Я не ищу убежища для сна,
Во мне горит энергия дерзанья.
И по карману мне твоя цена
Непостижимых таинств осознанья.

Бери же все, что я с собой несла,
Что берегла, как лучшие одежды,
Душа моя - крылата и светла
Без сожаленья, страха и надежды.

И от добра и зла отрешена,
Сведя к нулю и мысли и итоги,
Да будет так! - Я ухожу одна
На тайный зов неведомой дороги.

. . . .

Не простилась я улетая,
И уже не видно земли.
Солнце - искорка золотая,
Лишь пылинка в звездной пыли.

Да и я ли это, не знаю,
Может сон весь опыт земной,
Вкось галактику рассекая,
Мчится нечто ставшее мной.

Безграничное осознанье
Сверхэнергий сжатых в пучке,
Недоступное описанью
На земном моем языке.

Скорость - мысль парсеки глотает
И в безмерной тонет дали
- Солнце - искорка золотая,
Лишь пылинка в звездной пыли.

Но земной притянуто болью,
Или просто вдруг, наугад,
Только нечто ставшее мною
Повернуло резко назад.

Облачившись в тело, как в платье,
Разум - тонкий плащ забытья,
То ли к счастью, то ль на проклятье
Вновь набросило на себя.

И теперь, не зная покоя,
Разум странной бредит мечтой
-Что бы нечто, ставшее мною,
Свой наряд срастило с собой.

. . .

Я, не веруя в бога,
говорила ему
-Дал ты господи много,
научил кой чему.

Принимаю не споря,
хоть наука не в прок.
Но считаю - не скрою,
за тобою должок.

Мне известна жестокость,
боль, и страх, и тоска,
Безнадежности пропасть,
смерти черный оскал.

Знаю я как обидеть,
и сумею солгать,
Знаю как ненавидеть,
презирать, ревновать.

Но я требую, боже!
-как без этого жить?
Научи меня все же,
напоследок - любить!

И ответил он горько,
словно около был,
- Но любви тебя только,
я одной и учил.

И ответил всевышний,
словно рядом стоял,
- Для любви тебя лишь, я,
для одной сотворял.

Все людские страданья,
как их не назови,
Только - непониманье,
неприятье любви!

. . .

От себя и к себе,
цели - вехи движенья,
Мы идем по судьбе,
по пути постиженья,
Той свободы, что нам
изначально дается,
А потом по частям,
с боем, вновь достается.

Ищем смысла во всем,
- он нам вместо награды,
Цель считаем добром,
злом считаем преграды.
В их извечной борьбе
обучаясь служенью,
Мы идем по судьбе
как по полю сраженья.

Нарываясь не раз
на засады - невзгоды.
То, что есть ты сейчас
- только степень свободы,
Возвращенной тебе
в этом странствии долгом
От себя и к себе,
меж амебой и богом.

А свободы цена
- не диплом, не валюта.
А свобода одна
для тебя и для Будды.
И не нужно ее
пачкать черным и белым,
Ведь она - бытие
Нераздельное с целым.

. . .

Христос, распятый на кресте,
Насквозь пробиты руки - крылья.
Он на груди, он на холсте,
Он - символ нашего бессилья.

- Признанье в слабости своей,
Ее проекция наружу,
Христос, меж четырех гвоздей
Уму беспомощному нужен.

И нам не снять его с креста,
Пока, не мы за все в ответе,
Пока, в самих нас нет Христа,
В его триумфе и победе.

Христа, повергнувшего смерть,
Христа , в безвременном обличье...
Но проще - в нем себя жалеть,
Но быть распятыми - привычней!

И крест неся, мирских проблем,
Как спины, мысли мы пригнули,
Христос, поправший праха тлен,
Тому ли ты учил, тому ли?

. . .

Птица во мне, птица.
Надо ей позарез
В синюю высь взвиться,
Ветру наперерез.

И в суете будней,
В танце смеха и слез,
Крыльев ее буйный,
Слышу я перехлест.

С птицею мы, с птицей
- Пара, как жизнь и смерть.
С ней нелегко сжиться,
Ей не нужна твердь.

Ясность - уму опора,
Ей здравый смысл - плен.
Ярость ее взора,
Не признает стен.

Вместе со мной, вместе,
Тайна моя и страсть,
Новых пространств вестник,
Яви иной - часть.

С ней бы в одно слиться,
Плотью ее стать,
Птица во мне, птица
Учит меня летать.

. . .

Как случилось прожить
- прожито.
Бесполезно служить
прошлому.
За спиною мосты
взорваны.
И кричат позади
вороны.

Что имелось отдать
- роздано.
Что давалось принять
- познано.
На сжатой полосе
- вороны.
Путь свободен во все
стороны.

. . .

Мы приходим - зачем ?
Мы уходим - куда ?
По пути, что зовется судьбою.
Если разум мой нем,
Перед тайной, тогда,
Ей в смирении сердце открою.

Все, что век принесет,
Безотказно приму,
Не прося ни наград, ни покоя.
Для особых щедрот
Не готовлю суму,
Но в смирении сердце открою.

За бескрайнюю высь,
За снега, за цветы,
Очарованная красотою,
Чем воздам тебе жизнь?
Мои руки пусты,
- Лишь в смирении сердце открою.

. . .

Почувствуем как дети и цветы,
Что жизнь непостижима, но прекрасна,
-И будет время над душой не властно,
-И будут наши помыслы чисты.

Доверимся, как дети, чудесам,
Ведь мир неисчерпаемо - чудесен,
И если, он тебе неинтересен,
Возможно, ты неинтересен сам.

А истина не терпит суеты.
Она таится в глубине мгновенья,
Что б ощутить ее прикосновенье,
Откроемся как дети и цветы.

. . .
Все бежим и бежим,
то вдогонку, а то от погони.
Не за синею птицей,
а просто кружит суета.
Нас влекут миражи,
мы дарам подставляем ладони,
Но лишь Время струится
меж пальцами будто вода.

Время жизни твоей,
- драгоценные, сладкие капли,
Протечет, просочится,
в руках не удержишь его.
И жалей - не жалей,
оправданье отыщется вряд ли
Если сам не напился
и не напоил никого.

Что бы сделать глоточек
не меряйте время часами,
Лучше - чистой росой,
бескорыстной улыбкой друзей...
Есть у жизни источник
укрытый от нас миражами,
Надо только порой
раздвигать пелену миражей.

. . .

А когда я уйду, обо мне не печальтесь,
Все мы временны, значит, в итоге равны.
Наша гордость, обиды, амбиции, жалость,
В этом мире , где все мимолетно, смешны.

В этом мире ничто не имеет значенья,
Но душа, увлеченная танцем страстей,
Забывает, что просто идет представленье,
Что и сами мы тени в театре теней.

-В этом мире ничто не имеет значенья,
Пробуждаясь от грез вспоминает душа,
И приходит смирение и восхищенье
- Это только игра, но она хороша!

Так играйте, шутя и игрой наслаждаясь,
Для актера , что слезы, что смех - все равно.
А куда мы уходим, с подмостков спускаясь
-Это тайна, но с тайной мы тоже - одно.

И когда я уйду, обо мне не грустите,
Все мы временны, значит, в итоге равны,
Только капельку тайны в любовь превратите,
Что бы было в сюжете чуть-чуть новизны.

. . .

Кто-то завтра уйдет, кто-то рядом надолго
Сколько в мире людей - столько в мире путей,
Каждый сам себе путник, и цель, и дорога
Никого не держи, не суди, не жалей.

Если кто-то устал, кто-то просит подмоги,
Ты его поддержи, но с собой не зови,
Каждый сам выбирает в конечном итоге,
И дороги войны, и дороги любви.

Каждый ставит вопросы, и ищет ответы
Что нужны в этом мире ему одному,
Потому, бесполезны чужие советы,
Только к сердцу прислушаться стоит уму.

Сердце чувствует, что от ума, что от бога,
Сердцу ведома тайна сплетенья путей.
Каждый сам себе путник, и цель, и дорога
Никого не держи, не суди, не жалей.

. . .

Посулили золото
- дали самоварное
То ли годы прожиты,
то ль кино бездарное.

Всех мечта туманная
манит синей птицею
А судьба обманная,
- в кулачке синицею

В жизни все налажено,
только жизнь упущена,
Только сердце ранено,
Да душа измучена

Что ж с собой мы сделали?
Чем себя дурманили?
Где мы душу предали?
Где себя оставили?

Сердце ждет в томлении,
чует – счастье около,
Но лишенный зрения,
Не поймает сокола…

. . .

Вот и прощания час
Не расстаются любя?
Но, ухожу не от вас,
Я ухожу от себя

-Той, что была вам близка,
Радость делила и грусть.
В сердце любовь и тоска
Я ни когда не вернусь.

В схемах привычной игры
Бродят усталые сны,
Так безысходно стары,
Так безнадежно смешны.

В ветре нездешних дорог
-Воли неведомой шанс,
В сердце печаль и восторг,
-Я ухожу не от вас…

. . .

Верю – я не подвластна заклятию слов,
Что, иначе, зовется судьбою,
- Мы не бледные тени мистерии снов,
Не способные сладить с собою.

Да, безжалостно время бандюг и воров,
Но в спасительной лжи не нуждаюсь.
Утешений не жду от людей иль богов,
И спасаю – сама, и спасаюсь.

Да, изменчиво счастье - не рай впереди,
Но приветствую я непогоду.
- Я когда-то просила о трудном пути,
Что, не даст погрузиться в дремоту.

Да, могу заболеть, и могу умереть,
Но любить этот мир не устану.
- О потерях жалеть, без надежды стареть,
И страдать от обиды - не стану.

Обновляется жизнь, проходя через смерть.
Да, болезненны эти трансформы,
Но рождаются бабочки, что бы взлететь,
Отторгая отжившие формы.

Знаю – сила приходит сама изнутри,
Коль снаружи не ищешь опору.
Пробуждаются чувства для новой зари,
Красота открывается взору,

Наполняется жизнью бескрайний простор,
Разрушаются мифы бессилья,
Сердце дышит свободой, как ветром в упор,
Расправляя незримые крылья...

. . .

Все мы ищем кого-то, кто счастье подарит,
Ждем кого-то, кто помощи руку подаст,
От набивших оскомину мыслей избавит,
Из трясины обыденной вытянет нас.

Все мы помним мгновения мира иного,
Приоткрытую дверь и сияющий путь,
И в тоске, о несбывшемся, снова и снова
Промелькнувшее чудо желаем вернуть.

И не верим, что сами построили стены
Представлений о мире, где мы рождены,
-Ибо слишком боимся такой перемены,
Что развеет, убежищем ставшие сны.

-Ибо миф о себе каждый день возрождаем,
И весь век по его отраженьям скользим,
-Ибо все мы, дороги свои выбираем,
В соответствии с тем, что себе говорим.

Этот миф – вдохновитель побед и терзаний
Наш владыка бесспорный, наш ложный кумир.
Лишь, избавив себя от его ожиданий,
Мы способны увидеть не призрачный мир.

Где не важно, что будет с тобой, или было,
Где реальность слова выметает как сор,
Где творения суть – неизбывная сила,
В нас течет и струится из всех наших пор.

- Восприятия чудо, - сознанья истоки,
- Мироздания Тайну - в себе мы храним,
И земные дворцы и святыни убоги,
Даже перед ничтожным червем дождевым.

. . .

Будет - и горе, и счастье,
шторм и прозрачная синь,
Жизнь не разделишь на части
- странную, страстную жизнь.

Миги высоких прозрений,
годы пустой суеты…
Жизнь измеряет не время,
жизнь измеряют - мосты

- Между тобой и другими,
сквозь самомнения плен.
- Между своими – чужими,
через иллюзии стен.

Время не чтит компромиссы,
сносит мосты вновь и вновь,
Что б, на руинах амбиций
мост прорастила любовь.

Жизнь, как поток, быстротечна,
но попытайся, построй,
Мост, перекинутый в вечность,
между собой и собой.

Я ж, в постиженье играя,
полный провал признаю,
Только одно я и знаю,
что, перед тайной стою.

С неукротимым стремленьем,
звезд оседлать карусель,
Детским полна изумленьем,
- перед травинкой в росе.

Жизнь не разымешь на части,
розы, полынь - пополам…
- Благословляюсь причастьем,
к сладостно – горьким дарам.

. . .

Я уже не играю
в чужую игру,
Как одежду снимаю
ролей мишуру,
-Бесполезный наряд
на пути в никуда,
Завершен маскарад
- пустота.

Не ищу, не теряю,
- на сердце покой.
Я теперь исцеляю
себя пустотой.
Вне навязанных норм
не осознанной лжи,
Декорации форм
– миражи.

Без руля, без ветрил
- наяву я? Во сне?
Двух таинственных сил
единенье во мне.
Словно в танце беспечном,
дразня и смеясь,
С мимолетностью вечность
сплелась.

. . .

Странная птица – свободы беспечный полет,
непостижимых миров, неразгаданной вестью,
в мире границ, беспредельности песню поет,
чуждых, залетных ветров, одинокую песню.
-В клетке еды изобилье, но прутьев предел,
не соблазняйся добычей в силках птицелова,
тяжесть, обманутых крыльев – печальный удел,
клетки обычаи - все превращают в оковы.
Нити запутанных судеб – как нервы души,
тесная вязь этих пут расплетается с болью,
но доберешься до сути, однажды решив,
выбрать неведомый путь, озаренный любовью
- к новым пространствам, за тенью обыденных снов,
к дивным пейзажам, сокрытым прививкою взгляда,
к легкости странствия.… Не оставляя следов,
не искушай свою жажду подложной наградой.
Лишь беспредельность способна, ее утолить,
и неизвестность дорог для свободы отрадна.
Дверь, в бесконечность открытую - не затворить,
переступивший порог - не вернется обратно…
Так, рассекая границы привычных забот,
непостижимых миров неразгаданной вестью,
странная птица, нездешнюю песню поет,
неукротимых ветров бесприютную песню.
И в безграничные дали, навек, влюблена,
дремы покой, нарушая своей небылицей,
светлой печалью последнего сна – ли?- Не сна,
мягко парит надо мной одинокая птица.

. . .
Грустно быть богом безмерным,
Нечего богу желать,
Маленьким, временным, бренным
Бог вознамерился стать.

Что бы, забыв о всевластье,
Множеством крохотных я,
Верить в недолгое счастье
Празднуя мир забытья.

Что бы, в разлете галактик,
Или людской суете,
Он – одинокий романтик,
Шел триллионом путей.

Радуясь этой забаве
( Коли игра- так игра),
Выбрать играющий вправе
Маски и зла, и добра.

Света и тени смешенье,
Образов – грез карнавал
- В пляске своих отражений
Бог сам себя потерял.

Лишь, в глубине зазеркальной
Шут, оборвав маскарад,
Бросит в безвременье тайный,
Все понимающий взгляд.